Человеческое тело в антропологии о. Павла Флоренского

Антропология как научная дисциплина являет собой редкий случай бытования в одном лице субъекта и объекта исследования, оттого многие ученые, не занимавшиеся собственно антропологией, но так или иначе рефлектировавшие или касавшиеся проблемы человека, внесли определенный вклад в развитие данной науки. Так, если мы обратимся к трудам русских религиозных философов начала XX века и проследим как часто и разносторонне они исследовали человека с точки зрения христианской морали, то целесообразно будет вести речь о самостоятельном разделе науки о человеке – «православной антропологии». Представителями заявленного направления можно считать В.С.Соловьева, Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова, С.Л.Франка, И.А.Ильина и др.

Особенное место в ряду православных антропологов занимает Павел Александрович Флоренский. Эта особенность определяется, во-первых, религиозным опытом священника, который с одной стороны не лишен мистицизма, а с другой – ориентирован на коренные основы православия. Подобная дихотомия накладывает определенный отпечаток и на проблему человека в работах философа. Во-вторых, Флоренский – один из немногих религиозных мыслителей данного круга, в трудах которого непосредственно звучит термин «антропология» и даже название ее раздела – «философская антропология», задачу которой он формулирует следующим образом: раскрыть сознание человека как целое, т. е. показать связность его органов, проявлений и определений [Водоразделы].

При обращении к названию статьи из всего выше сказанного может последовать неоправданный горизонт ожиданий: если православный священник пишет о человеческом теле, то речь наверняка пойдет об аскезе, усмирении плоти, отказе от земных благ. Но в том и состоит одна из особенностей мировоззрения Флоренского, что он никогда не отделяет дух от плоти, а, наоборот, ориентирует на духовное совершенствование через совершенствование тела: «Если мыслить о теле натуралистически, то оно ничуть и ни в чем не может являть собою метафизическое строение духовного организма, и тогда в будущем веке все оно, целиком и по частям, не нужно: все органы заслуживают тогда отсечения и в качестве «плоти и крови Царствия Божия не наследят», а если же «тело мыслится символически, то все оно, во всех своих подробностях, наглядно являет духовную идею человеческой личности, и тогда все óрганы, таинственно преобразившись, воскреснут как свидетели духа» [Иконостас].

При подобном слиянии духа и плоти человек представляется Флоренскому как микрокосм, который «есть малый образ макрокосма, а не просто что-то само в себе». (Водоразделы). Как следствие этого встает задача «дедуцировать человека из основных определений его существа, из его идеи» (Водоразделы). «Дедуцирование» тела Флоренский проделывает двумя путями.

Путь первый: прослеживание гомотипии «верхнего и нижнего полюсов» человеческого тела, где «низ человека – как бы зеркальное отражение верха его». «Органы, кости, кровеносная и нервная система, даже болезни верхнего и нижнего полюса и действие медикаментов оказываются полярно сопряженными» (Столп).

Второй путь дедуцирования вытекает из первого: если есть два полюса, то непременно должен быть центр микрокосма, его «срединная часть», «корень единства тела» (Столп), который создает целостную систему организма. В зависимости от типа культуры на роль подобного центра могут претендовать различные части тела.

Живот, в котором «сосредотачиваются отправления питательные и воспроизводительные». Это свойственно «мистике оргиастических культов древности и современности и отчасти – католицизму» (Столп).

Голова как «жизнь сознания» является центром (Столп) в мистике йоги, перенесенной из Восточных стран на европейскую почву теософами.

Грудь – область «чувствования», способная развиться лишь в «благодатной среде церкви» и, следовательно, трактующаяся как центр в православной культуре. (Столп). В свою очередь центром груди издревле считалось сердце. Этот орган имеет сакральное значение, потому что «очищение сердца дает общение с Богом, <...> растекаясь по всей личности и проницая ее, свет Божественной любви освещает и границу личности, тело, и отсюда излучается во внешнюю для личности природу» (Столп).

Таким образом, тела людей и любых других живых существ представляют собой своеобразные мембраны, способные сливаться и пропускать Божественные свет, образуя единый Космос.

Хотелось бы надеяться, что данная статья в очередной раз сумела доказать исключительность антропологии как всеобъемлющей дисциплины, изучающей человека, неотъемлемой составляющей которой являются взгляды русских религиозных философов.